Не война с наркотиками, а бизнес

Как белорусский ИТ-холдинг зарабатывает миллионы на российских налогоплательщиках, штампуя экспертизы, необходимые силовикам для возбуждения дел о наркотиках.

Выбор между легализацией наркотиков и их криминализацией — это выбор между двумя противоположными подходами к наркополитике. Легализация стремится воплотить в жизнь такие сценарии, при которых человек может законно использовать психоактивные вещества. Криминализация же стремится наоборот запрещать любые формы легального использования наркотиков и вытеснять их в зону черного рынка. Компромисс этих двух подходов выражается в «легализации в медицинских целях» — человек получает право принимать наркотики по назначению врача, а нарушение регламента грозит наказанием.

В наркополитике России есть черты обоих подходов, но доминирует именно криминализация. Несмотря на то, что у нас легально использование опиатов в медицине и даже можно производить продукты из технической конопли, расширение сферы применения наркотиков заблокировано «стратегией антинаркотической политики РФ до 2030 года». В добавок к этому легальная наркоиндустрия России имеет черты военной, а не мирной экономики: множество фирм и компаний за счет российских налогоплательщиков толкают различным органам государственной власти игрушки для «контроля наркотиков» или «борьбы с наркоугрозой». Одни продают госструктурам курсы обучения, другие занимаются поставками различного оборудования и расходников к нему, третьи пропагандируют нулевую терпимость к наркотикам через СМИ и так далее.

Но особого внимания заслуживает вовсе не российская, а белорусская компания — за последние 9 лет она выкачала многомиллионные средства из бюджета РФ, которые стали платой за способность России соблюдать собственное законодательство. Но давайте обо всем по порядку.

Победа бюрократии на войне с наркотиками

В 1997 году в России вступил в силу федеральный закон «О наркотических средствах и психотропных веществах», который установил государственную монополию на оборот наркотиков — производить, хранить, продавать и употреблять наркотики можно только по разрешению государства. Любое телодвижение, совершенное не в рамках закона, карается штрафами или сроками. Однако запрет на свободное производство наркотиков, как бы парадоксально это не звучало, привел к совершенно противоположному эффекту.

Главная причина кроется в самой модели запрета. В 1998 году правительство РФ утвердило «перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров», на который распространяются положения законов о наркотиках. Чиновники расфасовали все известные на тот момент психоактивные вещества и реагенты для их производства по четырём спискам:

• Список I — вещества, оборот которых запрещен.
• Список II — вещества, оборот которых контролируется.
• Список III — вещества, оборот которых ограничен.
• Список IV — прекурсоры, оборот которых ограничен.

Закономерным следствием такого подхода стало появление на рынке «дизайнерских наркотиков», которые формально не считались наркотиками, поскольку их химическая формула отличалась от включенных в перечень. Это позволило не только легально торговать изменяющими сознание веществами, но и избегать ответственности за их распространение — ведь «запрещенным» в юридическом смысле они не являлись.

Известнейшим примером легалки стали курительные смеси, выпускаемые под брендом «Spice». Как пишет информагентство ТАСС, точки их сбыта начали появляться в 2005 году. Через три года некоторые юрлица даже умудрились сертифицировать спайсы в Роспотребнадзоре, который признал их «ароматическими средствами», не нарушающими санитарные, гигиенические и законодательные нормы. Впрочем, уже в 2009 году спайсы все-таки решили перепроверить из-за волнений наркофобной части общества. В итоге химики-аналитики выяснили, что вещества, входящие в их состав, «обладают наркотическим действием, содержат ядовитые компоненты и представляют потенциальную опасность для человека». Позже стало известно, что речь идет о синтетических каннабиноидах — 26 их формул, обнаруженных в тестируемых образцах, были внесены в список наркотиков, оборот которых запрещен.

Однако одними лишь курительными смесями линейка «дизайнерских наркотиков» не ограничивалась. Ныне популярный мефедрон попал в перечень лишь в июне 2010, а до этого момента его можно было приобрести в ларьках под видом бытовой химии — отравы для крыс, средств для борьбы с колорадскими жуками и прочего.

Распространение дизайнерских наркотиков все эти меры, разумеется, не остановили. Наоборот, вариантов синтетических каннабиноидов и катинонов стало только больше, стала актуальной невиданная ранее проблема по их оперативному включению в перечень. Без такого включения торговцев новыми наркотиками нельзя было законно привлечь к ответственности, что вызывало жутчайшие страдания у идеологов войны с наркотиками.

Способ решения проблемы был найден осенью того же 2010 года — в список запрещенных наркотиков внесли термин «производные» синтетического каннабиноида HU-210, лизергиновой кислоты, эфедрона, катинона и амфепрамона. Вариантов дизайнерских наркотиков, которые можно собрать на основе этих базовых молекул — великое множество. Если попытаться перечислить их все, список будет практически бесконечным. Таким образом Россия решила проблему оперативного включения дизайнерских наркотиков в перечень. Оставалось лишь обнаружить, от какого запрещенного вещества произведен изъятый психоактивный товар, и на основании этого классифицировать его как незаконный, а распространителя привлечь к ответственности.

А вот способ обнаружения, от какого вещества произведен свежеиспеченный дизайнерский наркотик, нашли уже белорусы.

Google для наркополицейских

В 1998 году ИТ-холдинг «БелХардГрупп», начинавший в Минске как обычный магазин компьютерной техники от HP, вышел на рынок разработки программного обеспечения. «Начали с одного проекта, который впоследствии вырос в несколько самостоятельных направлений», — так пишут о тех временах на официальном сайте холдинга. Неизвестно, о каком конкретно из многочисленных проектов БелХарда идет речь, но примерно в эти же годы их программисты начали разработку поисковой системы AIPSIN.

Система представляла собой базу данных с информацией о наркотиках и инструмент для её анализа. В AIPSIN хранилось всё, что было известно о психоактивных веществах — их химические формулы, масс-спектры, исторические справки, методики синтеза и прочее. Начиная с 2014 года у программы вышло обновление, которое упростило процесс идентификации изъятых силовиками веществ. Купленные у сторонних компаний хроматографы проводили масс-спектрометрию, а AIPSIN сравнивала полученные результаты с уже имеющимися в базе и показывала, что это за вещество.

Официально правительство Беларуси взяло программу на вооружение в феврале 2006 года пунктом 33.1 госпрограммы по борьбе с преступностью. Уже в 2007 году «Рособоронэкспорт» заключил договор с «БелХардГрупп», согласно которому российских силовиков познакомят с программой белорусов, а после "предложат" внедрить её в свою систему. Знакомство началось началось весной 2008 года, а зимой экспертно-криминалистическое управление ФСКН заключило, что программа «может быть рекомендована для информационного обеспечения экспертной деятельности».

Во сколько обходится AIPSIN

Спойлер: в среднем Россия тратит на неё 5 миллионов рублей ежегодно.

Все затраты на поисковую систему можно разделить на два этапа:

• Закрытый: с 2011 по 2013 годы — информация о фактах закупок доступна из документов ФСКН, обнародованных сотрудниками «БелХардГрупп».
• Открытый: с 2014 по 2020 годы — информация доступна на портале госзакупок в связи с принятием федерального закона, обязывающего представителей государства отчитываться о тратах бюджетных средств.

В 2011 года ФСКН ежегодно покупало у БелХарда по 9 лицензий для своих территориальных подразделений. Сейчас стоимость одной годовой лицензии равна 250 тысячам рублей, однако неизвестно, на каких условиях происходили закупки в период до 2013 года. Зато на момент написания этой статьи на портале госзакупок можно найти 86 завершенных тендеров (еще 21 находятся на рассмотрении), посвященных продлению лицензий на использование AIPSIN. Причем лицензии покупают не одни лишь силовики — иногда в заказчиках можно найти наркодиспансеры. Сумма всех затрат, произведенных в период с 2014 по 2020 год, равна 31,8 миллионам рублей.

Прямо сейчас у «БелХардГрупп» имеется 23 действующих контракта с российскими подразделениями МВД. Ещё два контракта заключены с компаниями «ХРОМАТЭК» и «Экоприбор-Сервис», производящими хроматографы и масс-спектрометры (в том числе для МВД).

Автор: Hunter Melrose